В то время, как Алькантарис невозмутимо бросился через сгущающиеся сумерки навстречу факелам и фонарикам, чтобы прикрыть их, храмовников, развлечения, Каредад, напротив, отступил еще глубже в тень, которая в тот момент едва могла соперничать с темнотой его мыслей. Хоть в них и не было места жестоким расправам над невинными людьми, но также не нашлось и места раскаянию за свои поступки, так не вовремя проступившему на лице Элирим и вынудившему девушку выйти на свет, как и не было и намека на то, что Каредад считает эту выходку чем-то излишним. Наоборот, словно загнанный ягуар, решающий, когда ему выгоднее напасть, он чувствовал разгорающийся азарт и вглядывался в силуэты сильвов, ловя каждое их слово. И улыбался.
«Практиковались они...ну конечно. Не стоило её брать. И зачем только ей надо было принимать всё на себя?»
Юноша в который раз вспомнил, что именно ему не нравилось в нахождении рядом с данными "нотами" - это мягкотелось и малодушие, за которые он принимал порывы Элирим вроде этого, который еще больше утвердил воинов в причастности храмовников к появлению призрачных следов.
«Разве должен храмовник дрожать как лист в сухой сезон перед какими-то воинами? Они же из твоего района и отряда - успокой и иди дальше» - таков был сам Каредад и таким он видел выход Алькантариса к караульным. Но этот её робкий взгляд, словно они по кустам далеко не летяг с оцелотами гоняли, был ему непонятен. Или не хотел быть понятным.
По крайней мере, она не упомянула о третьем участнике "тренировок", что немного снимало с неё градус приписанной Каредадом вины и заставляло задуматься - быть может, эта связь с Алькантарисом когда-нибудь сделает из неё человека? Хотя самого Альку Каредад, несмотря на всё добродушие, также не мог назвать приятным другом. И вообще другом.
Тем временем ветер окончательно исчез. В ветвях больше не шумели птицы и звери - последние, успокоившиеся после недавнего буйства природы, вновь приготовились ко сну или своему собственному ночному бдению под стрекот насекомых. Чуть более смирными казались и караульные - недавно поддавшиеся панике, теперь они отрицали всё сверхъестественное и появившееся подкрепление было определенно недовольно их рассказом.
«Сильный ветер на втором ярусе? Может мне вас обоих к корням спустить на месяц, чтоб по земле ползали, охраннички?» - уничижительный тон старшего из воинов не давал усомниться, сколь низкого мнения он о своих сегодняшних подопечных. Он был определенно не лишен амбиций и присутствие храмовников только разжигало в нем желание показать, что лентяи и недомерки в его смену получат сполна. Однако, его расчет оказался неверен.
«Бояться высоты и качающихся платформ естественно, - примирительно заключил Алькантарис, глядя на начальника караула. - Не ругайте их за ложную тревогу - им выпало дежурить в такую ответственную ночь! Я прослежу, чтобы подобное не повторилось.»
Было ли причиной то, что Алькантарис был храмовником именно района Ризаль, к которому относились караульные, или же его устроило обещание приглядеть за нерадивыми сильвами, но старший караульный только кивнул в знак согласия, сказал, что доложит о произошедшем командиру Ризаль и оставит одного из своих спутников на всякий случай присматривать за этим и соседним кварталом.
Казалось, что ситуация разрешалась миром, что последние остатки напряжения исчезали буквально на глазах, да и поступок храмовников мог выглядеть в глазах воинов и как попытка отмазать себя, так и помочь, хоть и косвенно им. В общем, ночь могла закончиться также, как и сотни других спокойных ночей.
И в этот момент Каредад решил, что пришел тот самый момент.
«Город засыпает, просыпаются мертвые!» - мысленно провозгласил он, не сомневаясь, что напарники, или хотя бы Алька, смогут ему подыграть. Ведь не зря они строили то прекрасное чучело? Да и что может быть вдохновеннее, чем вид храмовников, бросающихся не грозного духа, дабы спасти простых сильвов от неминуемой гибели?
Едва на сцене для его представления остались только прежние действующие лица, как единым порывом он забрал пламенеющие огни светильников и следующим движением выжег воздух вокруг людей - оказавшиеся в абсолютной темноте и лишенные возможности вдохнуть и закричать, они были вынуждены смотреть, как совершенно в других местах загораются мерцающие тени, а на деревянных платформах вспыхивают искаженные огненные руны. Сложив руки ко рту, он издал низкий утробный гул, а после этого вытолкнул плоды совместного труда на единственный подсвеченный участок. Угловатая фигура, слишком высокая для человека, была одета в длинную шаль из лиан, имела тонкие конечности и череп форорака. На голове её была корона из листьев, в темноте казавшихся перьями, и огромные рога, то ветвящиеся, то закрученные в спираль. И в глазах её бушевало пламя.
До момента, как сильвы смогут свободно вдохнуть и поднять очередную тревогу, у Алькантариса и Элирим было меньше минуты.
Алькантарис соориентировался быстро.
Сжав руку Элирим, уже через пару секунд он призвал свою стихию, ощутил, как ветер охладил его кожу, и глубоко вдохнул. Остатков призванной воздушной волны как раз хватило на то, чтобы они оба могли прийти в себя от выходки Каредада и сориентироваться. Следующим его шагом было шепнуть Эл, что надо их обездвижить - и караульных, и чучело. Причем, по первоначальной задумке, первые не должны были понять, что их одновременно и защищают, и сковывают.
Окутанная свечением фигура колыхалась, что, однако, не позволяло рассмотреть её детальнее - только контур. На него Алькантарис и ориентировался. Услышав щебетание Крейчи в воздухе, он, ведомый одному ему известным сигналом, сделал несколько едва заметных движений и, сохраняя молчание, выпустил на противника магический заряд.
Последовал хлопок и на духа обрушилась сила, что буквально впечатала его в настил платформы. Треск разрываемых веток заполонил ночь, а потом пламя, что горело в глазницах, объяло разрушенное тело и превратило его в угли. Еще через мгновение остатки фигуры дотлели до того, что стали обращаться в пыль, и исчезли в ночи. Кроме воспоминаний и гула в ушах, ничто не могло напомнить о явлении Мертвого - следы были сметены, и отвлеченные происходившим сильвы вряд ли заметили, что все факелы, свечи и фонари в округе уже какое-то время вновь горели в полную силу.
Осмотрев округу, невозмутимый Алькантарис повернулся к свидетелям этого показательного уничтожения и коротко кивнул, словно секундой ранее желал им спокойного караула.
Взявшись с Элирим за руки они направились в сторону светлых улочек в центре яруса.
P.S.
Для Эл: Алька сказал, что за подобную выходку заставил бы Каредада полетать, но чудище всё же оценил по достоинству. Так что можешь описывать ваш праведный гнев с:
Для Трика: если Трик не дал бы храмовникам так просто уйти, то напиши мне в ЛС, чтобы состыковать это с постом Элирим
abrasha23
