Каредад сидел в небольшом помещении храма, не имевшем даже подобия дверей, и откровенно зевал, перелистывая потертые выцветшие страницы связанных кип бумаг, заметок и прочих документов, содержащих излишне подробные сведения о незначительных событиях и совершенно никакой информации о важных вещах. Был перерыв между занятиями со жрецами, когда он должен был уделить время самоподготовке и развитию своих интеллектуальных и духовных качеств. Эти самые качества юноша представлял себе весьма смутно, а уж пути их развития были для него полнейшей загадкой. Но что-то подсказывало ему, что в этих бумагах он никаких ответов не найдет, как ему ни пытались доказать обратное наставники.
Тишина и постоянная торжественность храма, хоть и действовали умиротворяюще, но на деле настолько наскучили Каредаду, что юноша был готов уже выть от тихого перешептывания жрецов, да серьезных мин на лицах взрослых храмовников. Из новичков он был единственным, и пока что даже желание научиться использованию магии не могло побороть нарастающую апатию, возникающую во время нудных занятий. Хотелось поговорить с кем-то в перерыве, посмеяться над удачной шуткой, подурачиться и спрятаться в многочисленных закоулках храма. Но теперь он - взрослый сильв. К тому же - храмовник, последователь Руно на земле. И подобное поведение было для него недопустимой роскошью. Хотя и весьма желанной.
Конечно, Каредад уже давно не сомневался, какой ему уготован путь, но надеялся, что магия на занятиях окажется чем-то большим, чем набором слов, что он сможет вызывать огненные столбы и сжигать всех своих врагов взмахом руки. На деле же ему едва разрешали подпалить сухой прутик, готовый превратиться в пепел меньше, чем за секунду, от бушующего в его сердце пламени, а чаще и просто заставляли смотреть, как это делают другие.
Как бы ни шла тяжело учеба, он чему-то учился. Проводя в храме дни, а, иногда, и сутки, он усвоил много знаний о прошлом сильвов, о котором детям редко рассказывали, ограничиваясь лишь распространенными легендами, да наставлениями и правилами. Каредад верил в легенды, но, как оказалось, события в них могли происходить намного раньше, чем он себе представлял. И даже нудные страницы перед ним доказывали это, как ни тяжко было это признавать.
Возможно они не так уж и бесполезны.
Заключив так, он всё же отложил их в сторону и усердно потянулся, разгоняя кровь в затекших конечностях. Времени до занятий было много. И сильв мог тратить его, как угодно, однако не выходя за пределы храма. Почему-то все вокруг считали, что, если он не переступит его порога, то знания вселенной сами отложатся в его голове. Возможно, что скука могла бы его вынудить вновь взяться за листы, но юноша решил, что налаживание контактов - не менее важное занятие. А потому, едва увидев вошедшего в соседнее помещение Адальго, встал ему навстречу. Об этом храмовнике было много слухов, но сам Каредад редко встречал его в городе - он не замечал сильва в компаниях и на людных площадках, не слышал его голоса во время споров и уж тем более не знал о каких-либо его заслугах. Но жрецы отзывались о нем хорошо и советовали юноше брать с него пример в прилежании. А потому, вежливо поздоровавшись, молодой сильв решил представиться:
-Меня зовут Каредад, и я теперь учусь, как и вы, быть храмовником.

Каредад, начиная разговор, надеялся на необычное начало знакомства, и абсолютный игнор со стороны храмовника смог ему это обеспечить сполна. Сильв просто опешил от непроницаемости взгляда Адальго и отсутствия какой-либо реакции, кроме невнятного кивка, а потому и сам промычал что-то невразумительное и отошел на пару шагов в сторону, не переставая таращиться него. Конечно, ему доводилось слышать о замкнутости храмовника, но это всё казалось какой-то шуткой. И только сейчас, оказавшись с ним под одной крышей и попытавшись заговорить, он стал медленно осознавать, что слухи были нисколько не преувеличены.
Как с ним вообще хоть кто-то общается??? - думал он, смотря на то, как Адальго глядит сквозь пол. Вид у него при этом был очень задумчивым и отстраненным.- Может быть он чем-то важным занят и потому не хочет говорить?
Но это предположение объясняло молчаливый кивок сильва немного хуже, чем вариант с полным отсутствием у того нормального мышления, хотя Каредад еще не мог прийти к выводу, почему он так решил. Очевидно причиной стало какое-то внутреннее чутье, но он этого так и не осознал, раздумывая больше о возможных вариантах разговора. Мысли, спутавшиеся столь неожиданно, теперь скакали, словно угорелые, и он пытался привести их в порядок, прежде чем повторить попытку.
Когда первая волна растерянности прошла, Каредад решил действовать активнее и всё же добиться от собеседника хотя бы пары слов. Не теряя больше времени, он быстрым шагом прошел разделявшее их расстояние и осторожно похлопал Адальго по плечу, обращаясь к нему по имени.
-Вы говорите...сколько раз уже были в пустыне? - спросил он с самым невинным видом, словно они уже болтали больше часа, и это был вполне закономерный вопрос на какое-то высказывание.