- Нет, а ты послушай! - протестовала девушка, пытаясь высвободиться из собственного капюшона, свято веря, что это все проделки Даная. - Я хочу тебе кое-что сказать! Я не жалею о том, что моя жизнь - катастрофа! И что это ты превратил её в катастрофу!..
До них, сидящих на самом краю стоянки, доносились смех и возгласы - многие веселились в этот день. Последний свет стремительно затухал, оставляя караван на попечение нескольких костров. Тени от высоких хабитов, окруживших самый ближний из огней, метались по лицам двух старых друзей, одного из которых вдруг обвинили чуть ли не в предательстве. Как у большой пятнистой кошки, пытали в темноте глаза Ренек - ее немало распалили выпивка и назначение на важную должность недельной давности. Она смотрела на юношу еще в самом расцвете сил то с ненавистью, то с искренним прощением, которое подтверждало сказанные слова, но тут же сменялось испугом, страхом обидеть этого доброго человека.
- Я понимаю, что всё это нужно забыть, - последовал ответ на продолжительное молчание, и, прищуря оба ока, вестница добавила, - Значит, мы снова друзья?
Речь нарушалась паузами из-за подступающему к горлу кома, но не думаю, что хоть кто-то это замечает, находясь в состоянии улучшенного настроения. Девушка неловко накинулась на Даная, сплетя свои руки в алкогольном объятии, и попыталась сказать что-то еще, но, увы, уткнулась в освобожденное от доспеха предплечье и замурлыкала, оставшись довольной быстрым согласием к миру. Она мало замечала его сейчас, снова уходя в мир на стыке маминых сказок и беззаботного детства - то тут, то там мелькали перед глазами звезды, воздух наполнялся приятными запахами, а в веках набирал свои силы сон, не заставляющий себя ждать. Мысли о завтрашнем дне уходили к самой дальней стене - за это и любила Ренек выпивку. Очень неправильно думать, что завтра ее ждет тяготящая работа или скучный пейзаж - больше всего на свете Шахин боялась постареть. Старость приходит неожиданно, когда ты о ней не думаешь и не подозреваешь, и фразы типа "Ты так молодо выглядишь!" на самом деле значат "Ты уже стара". Но как только миг счастья о маленькой и пьяной вечности закончился, настала бесконечная печаль о зря потраченном времени. Ухватившись крепче за влажную руку товарища, девушка, не подавляя в себе желания выразить чувства в материи, зарыдала, притом не издав ни единого звука. И правда - мир перестал существовать.

Ни боги, ни кто-то иной не могут быть абсолютно уверенны, что девушка могла что-либо разглядеть в такой темноте, сотканной грубыми и морщинистыми руками из ночи и, наверное, органических спиртов. Поэтому, втянув в себя растаявшую до жидкости слизь носовой полости, Ренек, для определения подарка в шатре, втянула воздух, в котором витал самый родной и самый-самый любимый сладковатый запах пальмовых плодов. Даже смотреть на них доставляло вестнице глубочайшую радость - волнующую и вместе с тем мучительную, драгоценную, как сами финики без осевшей пыли мешков, в каких и развозят затем торговцы ценнейший в пустыне продукт. Ну, ценнейший лишь для Шахин, после шубата, воды и мяса, конечно же. Но бурдюки с жидкостью были сухи, а мясо растащили стервятники - пусть! Удовольствие, подобное получению такого подарка, может испытать лишь умирающий от жажды сильв, решивший прогуляться по пустыне, как говорится - туда и обратно.
   Притягивая к себе конечность с заветным мешочком, Рене решила вначале поблагодарить своего дорогого друга, и, не в силах что-либо произнести, провела влажным и мягким языком по грубой мужской ладони. Она почувствовала, как Данай слегка вздрогнул и попятился назад (а может быть все это ей показалось), но не выпустила руки, пока не убедилась в том, что крепко держит подарок. Спрятав его непременно в складки хиджаба, Шахин вдруг еще сильнее повеселела и опрокинулась назад, моментально удобно устроившись на каких-то подушках. Не в силах удержаться от удовольствия угоститься хотя бы одним сухофруктом, девушка уплела за раз три.
- Рави, хочешь одну косточку от финика?.. - засыпая на ходу и затихая, протянула она.

Отредактировано Ренек (05.06.2014 20:44:20)